Дорога, длиною в жизнь

Своего прадедушку я не застала в живых, а прабабушку знаю только очень старенькой, когда она уже по двору с клюкой ходила, да кур непоседливых гоняла. Об их жизни мне известно лишь то, что поведала моя бабушка, их дочка, а это совсем немного. И всё-таки, собрав воедино разрозненные кусочки её кратких устных повестей, расскажу о них то малое, что известно. В чём-то я могу, безусловно, ошибаться. Но если не придираться к подробностям, думаю что можно представить образы людей, о которых пойдёт речь.

Отца своего бабушка звала всегда только «батей». Приехал он на Ставрополье в начале двадцатого века на волне Столыпинской реформы, когда украинским казакам стали давать в безвозмездное пользование наделы бескрайней благодатной южной земли. Я не историк, и трудно судить о сути этой реформы – пошла она на пользу кому-то или нет. Для меня же оказалась благом, приманив на место моего рождения предка по материнской линии.

Многие люди ехали, налаживали новый быт, хозяйство, женились, рожали и воспитывали детей – укоренялись, одним словом. Не стал исключением и Николай Киян.

Приглянулась ему местная девушка Аня. Он посватался, и та согласилась, хотя и не сразу. Любила другого - местного парня на селе. Тайно и безответно. Хотела за него замуж, но он не то, что не брал, но даже в её сторону не смотрел. Замуж же выходить надо.

Вовсе не для социальной женской состоятельности, как это принято сейчас. Не раз слышала, как девушки лет семнадцати-восемнадцати, говорили с огорчением:

- Я ещё не замужем. Что делать?

Но не потому им хочется замуж, чтобы семью создать, а просто это модно и престижно. Вот мол я не одна, меня полюбили, на мне женились. Теперь можно нос задрать выше крыши и хорохориться. Дети подождут, надо ещё пожить нормально в своё удовольствие. А если вдруг и случится один ребятёнок, то им тоже начинают бахвалиться и баловать единственного отпрыска. Не удивительно, что в нынешнее время при таком подходе к семейному союзу, больше половины браков в скором времени распадаются, когда-то любящие, как казалось, люди, не найдя общего языка расходятся в разные стороны.

В то время многое было иначе. Быть замужней и совместно с супругом воспитывать новое поколение считалось нормой, достойной подражания. Выйти замуж буквально означало – за мужа. Чтобы за ним как за каменной стеной, чтобы за ним хоть на край света, хоть в огонь и в воду. Тогда постепенно и любовь придёт настоящая – та, которая с возрастом только крепнет и разрастается, вмещая в себя все более и более новых членов большой семьи.

Аня с малолетства росла сиротой при двоюродной тётушке, рано познала нужду и совсем не детскую ответственность. Став привлекательной девушкой, поняла, что да, пора искать мужа - защитника и кормильца. Любовь, конечно, дело хорошее, но когда голод не тётка, а мать родная, выбирать не приходилось. Присмотрелась невзначай к Николаю – парень показался добрым, сметливым и очень работящим. Да и на вид не урод – статный, чернявый, глаза ясные и язык острый.

- Выходи. Стерпится-слюбится, - посоветовала ей, тётушка, давно ставшая родной.

Анна послушалась. Сыграли простенькую свадьбу и зажили вместе - мирно да ладно. С самого начала она чувствовала себя мужней женой. Слушалась супруга во всём и никогда не перечила, даже если думала, что надо поступить иначе. Когда стали рождаться дети, то полюбила в ответ заботливого и сердечного Николая.

Каждые два года молодая семья разрасталась ещё на одного человечка. Первой родилась девочка, которую назвали простым, почти монашеским именем Ефросинья. Но имя своё девочка почему-то невзлюбила, когда её ласково Фросей кликали, и стала для всех зваться Фридой – то ли по-еврейски, то ли на немецкий лад. Росла скромной, податливой и ласковой девушкой.

Вторым ребёнком в семье появилась Мария – моя будущая бабушка. Вслед за ней третья дочка - боевая и задорная Надя. Всегда она была первой во всех ребячьих забавах на деревенской улице, бегала наравне с мальчишками и носила озорную кепку.

Три сестры очень дружили меж собой, да и вся семья жила в согласии. Ни батя, ни мамка никого никогда не выделяли как любимчика, но и обделённых в чём-то тоже не было.

Уже после сестёр, два брата пришли в этот мир. Первого наследника назвали в честь отца – Николаем, а второго - Лёнькой. Николай рос озорником - танцевать любил и петь. Частенько в кругу на селе первым плясуном был, такие коленца выделывал, что все ахали. Бывало, так вьюном завертится, что только голые пятки в воздухе сверкают. Никто его этому не учил, сам как-то навострился.

Ленька, как самый младшенький, был у сестёр самым любимым. Все они по очереди о нём заботились, нянчили и холили, в то время как мамка по своему хозяйству управлялась да на колхозной дойке трудилась

Больше всех с Лёней Мария нянчилась, на руках его носила и ни в чём не отказывала – всегда лучший кусок от себя отрывала. Сама недоест, а братишку подкормит. Он хорошеньким рос – милый пухлячок, глазки-пуговки, нос курносый и махонький. Тихий и молчаливый.

Хозяйство в семье было небольшое да справное. Корова – кормилица, которую берегли. Каждый год сеяли для неё два поля травы-суданки, да на своих лугах сено заготавливали. Также имелись куры, гуси, утки, пара свиней, да козёл с козочкой. В саду посажены и быстро разрослись абрикосы, груши, яблоки, грецкие орехи и вишни. Ещё огород – картошка, помидоры, огурцы, кукуруза, перцы, лук, укроп, сорго. Даже бахча с арбузами и дынями.

Вся семья, от мала до велика, трудилась. Каждый вносил свой вклад в общий котёл. Родители в колхозе работали. Батя в селькоме числился как активист. Дети по дому сами, в основном, справлялись. Старшие за младшими приглядывали. Жили безмятежно, складно. С соседями особо не дружили, но не ссорились. Можно даже сказать, что жили счастливо. Радости большие и малые окружали их постоянно и почти не замечались, как не видится обыкновенно то, что правильно и естественно. Звёзд с неба не хватали, но радовались малому из имеющегося.

Батя оказался не просто хорошим мужем и отцом. Многие его в деревне уважали, часто приходили за советом, просили помощи. Он никогда не отказывал, всех привечал. Дом порой был полон незваных гостей, которых Анна добросердечно потчевала, невзирая на воз каждодневных хлопот. Она не роптала, потому что, слушаясь своего мужа во всём, любила и верила ему безгранично.

Однажды случилось так, что со временем стал Николай всё чаще и чаще из дому отлучаться. Вроде бы по делам, да только сердце любящей женщины чувствовало, что неладное творится. Бывало на полчаса позже обычного домой придёт, бывает - на час-другой, а потом и вовсе по нескольку часов стал исчезать. Она ни о чём не спрашивала, а он и не рассказывал, будто всё по-прежнему. Приходил домой радостный, весёлый, как и прежде, поднимал малого Лёньку на руки, подкидывал и угощал конфетами. Тот пихал конфету за щёку и убегал в дальний угол грызть лакомство. Николай рассказывал, как он день провёл. Про работу, про то, как после работы к друзьям-товарищам в гости заскочил. Вроде всё на виду, а сердце у Анны всё равно щемило от незримой беды - семейная копилка неожиданно стала пустеть.

Правду ей соседи сказали. Нашлись, как оказалось, люди, которые решили воспользоваться добросердечностью простого деревенского мужика. Познакомились через его бывалых товарищей, в доверие стали втираться. Обхаживали, самогоном с салом угощали, в кабаки водили за свой, а потом за его счёт. Он всегда открыт душой и разговорчив, а под хмельком язык и вовсе развязывал. «Товарищи» выведывали у него под шумок про селькомовские дела, про селян - кто, чем живёт и как дышит. Николая знало почти всё село – знали и любили как хорошего и умелого крестьянина и честного человека, но при этом мудрого. Все с ним горестями и радостями своими делились, рассказывали многое из того, что только близким людям говорят.

Только бог ведает сейчас, что именно Николай выболтал, и неизвестно, что это за люди были. Мамка тогда тревогу забила и стала всё выяснять. Ходила буквально по дворам и планомерно расспрашивала, где её муж был, да кто его напаивал. Высказала ему, что она об этих людях думает. Добром попросила держаться от них подальше. Он то ли не понял, то ли не захотел понимать, но защищал «товарищей». Однако семья важнее друзей, и быстро всё это закончилось. Уехали они скоро

Но не успела семейная лодка выровняться на волнах жизни, как начался искусственно созданный непонятно кем голод. В зиму ушёл из жизни их старший сын – танцор Коленька. Некогда было горевать, нужно было всю семью спасать.

Потом и вовсе страшная беда пришла. Как-то морозной январской ночью в дверь постучали. Анна сонная дверь открыла. На пороге знакомые красноармейцы с оружием наизготовку.

- Николай дома?
- Дома. А что случилось?
- Пусть собирается. Пойдёт с нами.
- Куда? Зачем?
- На допрос.

Анна как стояла, так и села.

- Так что ж он такого сделал-то?
- Вот на месте и разберёмся.

Но собраться Николаю не дали. Увидев его, когда он на голоса вышел, подхватили под грудки, и повели восвояси. В чём был, в том и забрали. Анна только и успела ему в последний момент телогрейку с шапкой накинуть, да поцеловать на прощанье. С тех пор она его не видела.

Какое-то время его ещё содержали в сельском комиссариате под стражей, куда свозили всех «врагов народа», коих тогда оказалась треть взрослого мужского населения деревни. Как ни просила Анна, повидаться с мужем её не пускали. Ни деньги не помогли, ни мольбы и слёзы, ни даже четверо детей не разжалобили строгих людей в серых шинелях. Им был дан приказ - они его исполняли. Потом приехали машины, всех арестантов погрузили и увезли в неизвестном направлении. Каземат опустел, а вместе с этим осиротели многие семьи.

Нужно было привыкать жить по-новому – без бати, без любимого мужа. Трудно им всем пришлось долгие годы, но даже в отсутствие главы семьи остались все они честными и порядочными. Не озлобились, не перестали отвечать добром на зло, не перестали привечать гостей, которых с тех пор поубавилось. Раньше шли к Николаю за поддержкой, а теперь его семья нуждалась в помощи.

Мамка ни разу не сдавалась. Даже не было мыслей хмурых. Бодрилась, собою хороший пример детям продолжала подавать. Днём работа в колхозе и хлопоты по хозяйству, а ночью носки вязала на продажу. Когда спала, никто не знает.

Спустя несколько лет Анна узнала, что увезли её мужа куда-то в Сибирь, в лагеря. Ездила туда, хотела найти и повидать. Отыскала только лишь могилу.

Спустя более, чем полвека уже я, её правнучка, найду в интернете короткую справку:

Киян Николай Никифорович. Родился в 1898 г., с. Дмитриевского; русский; малограмотный; б/п; колхозник. Проживал: с. Дмитриевского. Арестован 27 января 1938 г. Приговор: 10 лет лагерей. Источник: Книга памяти Ставропольского края

Вот и всё. Но за этим - целая жизнь.

Галина Клюшина - foretchatte.narod.ru